Елена Габова - У чуда две стороны
Но ничего особенного за целый день больше не произошло. Увы…
К концу школьного дня я чуть не ревела.
Наш класс расположен в конце рекреации. Выходишь на перемену, как в зал. Из рекреации попадаешь в узкий коридор. Как из озера в ручеек. И всякий раз, когда кто-то выныривал из коридора в нашу рекреацию, я с надеждой вскидывала глаза. Он, Валька? Нет. У меня падало сердце. Почему он не идет? Я стояла у подоконника и ждала его, только его. Сторожила. Даже в столовую не пошла. Попросила Галку купить мне пирожок с капустой.
– Всухомятку есть вредно, – заметила подруга, – вместе сходим, чайку попьем.
– Не хочу.
– В чем дело?
– Нога болит после физры, – соврала я, – растянула.
Зачем было врать? Глупо. Потому что он так за целый день и не появился.
Мечтать не вредно? Вредно, очень вредно! Я скисла. С самого утра у меня было превосходное настроение, в котором удерживалось наше вчерашнее отражение в зеркале, мои первые стихи и все мои мечты на этот предстоящий день. И оно еще приподнялось, когда я узнала, как его замечательно звать. Но с каждой переменой настроение летело в пропасть и к концу уроков упало туда совсем.
Ну почему, почему я надеялась, что теперь мы будем видеться часто? Наверное, вчера лишь мне зеркало показалось волшебным. А для него оно было обычным холодным стеклом. Он подошел ко мне, потому что случайно увидел.
Ему совсем не нужно видеть меня специально, он не думал меня разыскивать, как я – его. Заметка в газете появилась два дня назад. Он прочел ее, конечно, в тот же день и узнал, почему я была в автобусе на роликах. И что я учусь в восьмом «А», тоже есть в подписи. И если бы он хотел увидеть меня, то прискакал бы сразу после выхода газеты. Значит, не хотел! Я просчитала все в уме, и мне захотелось плакать. О чем-то трещала Галка, смеялась, дергала меня за руку, спрашивая что-то и требуя ответа. Я молча кусала губы. И еле сдерживалась, чтобы не разреветься. Наконец-то Галка отстала. На последнем уроке она даже демонстративно отодвинулась от меня дальше со своим стулом, давая понять, что обижается.
А мне нужно его видеть! Жизненно необходимо! И если он встретит меня пусть и случайно, значит, тоже будет рад. Ну, как вчера! Вчера же случайно на меня наткнулся. Свалился с лестницы прямо на голову! Но ведь обрадовался!
Ну что ж… если гора не идет к Магомету…
На следующий день на первой же перемене отправилась сама к девятому «В». Прошлась мимо класса туда и обратно. И вдруг так мне стало стыдно: парня ищу! Я девчонка, ищу парня! Он не хочет, а я все равно ищу! Я бегом, как будто за мной гнались, кинулась к нашему классу. Не пойду больше туда никогда. Ни за что!
Но в конце школьного дня, перед шестым уроком не выдержала. Меня снова потянуло туда, за лестницу на третий этаж.
Да что же это такое!!!
Галка за мной увязалась. Что ж ее, прогонять? Долго обижаться она не могла. И вчера домой мы уже возвращались вместе, и она болтала о каких-то рукавицах, которые вязала себе на морозы. Сверху орнамент, снизу цветочки… или наоборот…
Сейчас она шла как бы между прочим, как бы сама по себе. Но если я останавливалась, она тоже останавливалась и принималась рассматривать стены и потолок лысого школьного коридора.
Валька сидел, повернувшись назад, и о чем-то оживленно разговаривал с одноклассницей. Взмахом головы откинул челку со лба. Я помахала ему рукой. Он меня увидел и тоже помахал.
И за это спасибо. Спасибо, мерси, сенк ю тебе, Валя.
После шестого урока я пулей выскочила в раздевалку. Галку бросила на произвол судьбы. Я хотела поймать Вальку, чтобы пойти домой вместе. Быстро оделась и выскочила на крыльцо. Тут его подожду. И, случайно поглядев вперед, увидела вдалеке его спину в сиреневой куртке. Шел с ребятами из класса. Как так быстро ушел? Наверное, их раньше с урока отпустили. Бывает такое! Мое сердце снова упало.
Дома на скамеечке в прихожей лежал новый диск. Мама, наверное, купила вчера и забыла достать. А сегодня, перед тем как на работу идти, вспомнила и вытащила из сумочки. Да! Мама нашла работу. Ей очень нравился коллектив. Мама подобрела. Стала веселой. Аленушкой стала, как говорил папа.
Я рассмотрела диск.
«Микаэл Таривердиев. Тихая музыка».
Поставила диск в музыкальный центр.
Музыка грустная. Фортепьяно. Исполнение было похоже на импровизацию. Я подошла к окну. Падал снег. В этом году осень затянулась, она перемежалась то дождем, то снегом. А так как все уже ждали зимы, хотелось снега побольше. Дождь в конце ноября уже только раздражал. Всему свое время. И вот падал снег.
Снежинки плавно кружились под тихую музыку, которая так же, как они, никуда не спешила и спокойно наполняла комнату. И мне снова захотелось плакать.
Снежинки-открытки,Снежинки-игрушки,Снежинки-искринки,Снежинки-подружки,Летите вы, милые,К Новому году,Чтоб сделать волшебноюНашу погоду.Чтоб землю укрылаКрасивая скатерть,Чтоб мне не хотелосьПо-прежнему плакать.Чтоб мне улыбнулсяЧудесный мальчишка.Красивый-красивый,Пожалуй, что слишком…
Да… Из-за Вальки пишу стихи… Наверное, это пройдет, стоит мне его разлюбить. Только как это сделать? Как снова стать веселой и беззаботной, болтать и беситься с Галкой?
Я нажала «стоп» тихой музыке и включила в планшете своих любимчиков, англичан.
Не хочу плакать! Не хочу влюбляться! Да кто он такой, этот Валька? Даже не одноклассник, мы просто учимся с ним в одной школе! Всего-то! Один из миллиона школьников-муравьев! Подал мне руку в автобусе! Всего-то!
Всего-то?
«Да он же тебя спас!» – напомнил мне внутренний голос. От презрения пассажиров, от косых взглядов… Он тебе улыбался. Он не сбежал с остановки, когда тебе было плохо, когда другие торопились и уходили, не глядя. Он держал тебя крепкими руками, которым ты доверилась беспрекословно. Он… он… он был красивый. Он и сейчас красивый… Пожалуй, что слишком.
За окном падал снег…
Вот бы мне снежинкою бытьи упасть на лохматую челкуи заставить его полюбить… –
пронеслось в моей голове.
Поздравляю, Маша Муравская: уже думаешь стихами, – съехидничала я над собой.
Звоню подруге:
– Галка! Найди в Youtube группу «One direction» и посмотри.
– Нашла.
– Поют?
– Поют.
– А что поют?
– The City of angels.
– Видишь парня с челкой? С длинной челкой?
– Ну, лицезрю.
– Это Лиам Пейн.
– Лиам Пейн. Что дальше? – голос Галки делано равнодушный. Я же без нее ушла из школы! Галка опять обижалась. Но это у нее ненадолго! Я чувствовала себя перед ней виноватой. Из-за этого дурацкого Вальки я стала к подруге холодней относиться!
– Правда, на Вальку похож?
– Совсем нет.
– Нет? А мне кажется, да. А челкой?
– Ну, если челкой… челкой – похож.
Я вздохнула. Галка права. Когда я только лишь вспоминала парня из автобуса, мне он больше казался похожим на Лиама. А теперь, когда я его знаю и вижу в школе хотя бы изредка, похожей осталась только челка.
– Но ведь он красивый, правда, Галчонок?
– Кто? Лиам?
– Да нет же, Валька!
– Ничего.
– Почему ты говоришь «ничего»?
– А почему мне не говорить «ничего»?
– Потому что Валька красивый! Ты мне просто завидуешь!
– Чему это тебе завидовать? – Галка начинает злиться. – Вы даже не целовались ни разу!
– А что, это главное?
– Влюбленные должны целоваться.
– Кто тебе такое сказал?
– Книги надо читать, подруга!
– А кто влюбленный-то, Галка? Не поняла!
– Ты! Ты! Маруся! Ты совсем голову потеряла, вот что тебе скажу! – Галка сердито отключилась.
Ревнует подруга.
Телефон в руках, я его не выпускаю.
Посылаю сообщение.
«Я люблю тебя, Галчонок».
Через секунду телефон свистнул.
«Я тебя, балду, тоже люблю».
Ха! «Влюбленные», – усмехнулась я. Из нас двоих влюбленный один. И понятно, кто это. Галка права, похоже, я теряю голову. Не хочу влюбляться, но это случилось.
Мне почему-то снова захотелось тихой музыки. Я снова поставила Таривердиева. Тихая музыка – это как падает снег. И это… как любовь без ответа. Когда светло хочется плакать.
Прошел еще один день. И еще один. Валька к нашему классу не приближался. А я шаталась по всей школе, надеясь увидеть его. И одна, и с Галкой. Еле дожидалась конца урока, чтобы бежать на поиски. Плюнув на гордость. И удивлялась: куда же он девается на переменах? Нигде его не было.
